Андрей Родин

Летние зарисовки 

Рассвет после дождя.

Тихий вечер наполнялся холодом, на небе сгущались темные тучи похожие на тушь, пролитую в теплую воду. Они клубились одна за другой, воздух наполнялся свежей прохладой, в ушах появлялся лёгкий звон, а нос улавливал слабые нотки озона.

Раскат, другой, словно огромные каменные валуны скатывались с горы и исчезали. Послышалось шуршание и появились капли: одна, две три, моросит и вот уже огромный, быстрый водный поток начал падать с небес заливая все что было на земле. Деревья сгибались под тяжелыми каплями, они шуршали, скатываясь на землю. Дождь стучал по земле как сотня маленьких шариков.

Люди в спешке исчезали с улиц. Все люди и хорошие, и плохие, и средние. Дождь все смывал, он приводил время и атмосферу в какой- то своего рода апофеоз, состояние комы.

Истинный англичанин в темно-оливковых клетчатых брюках спокойно открыл большой черный зонт. Деревянная ручка плотно лежала в его жилистой, изнемождённой от работы в далекой молодости руке. Он тихо подошёл к скромному деревянному дому, поднялся на крыльцо, закрыл зонт, стряхнул его и зашел в дом. Внутри все пахло сырым деревом, которое уже успело намокнуть от дождя. Он неспешно снял пальто, шарф и шляпу, заварил чай в глиняном чайнике и налил темную, почти черную от крепости жидкость.

Смотря в окно, на то как одна капля догоняет другую, он размышлял о сущности своего предназначения, сущности мироздания. Медленные глотки горячего чая из старой фарфоровой кружки, капли дождя, стучащие в окно, всё приводило его в невероятное торжество. Будь он ребенком, то скакал бы от счастья, но воспитанность, вбитая в него за многие годы позволяла торжествовать лишь внутри.

Дождь барабанил по окну так громко, что весь дом наполнялся этим стуком.  Наш герой взял шотландский плед в красную клетку, накрыл им свое тело и через секунду упал в глубокий, непробудный сон.

Чтобы отмыть всю грязь мира, не хватит и года нескончаемого дождя, но, чтобы создать эффект чистоты хватит и ночи. Сотни каплей в минуту сменяются десятью, а потом и вовсе нулем.

И вот темные клубы туч моментально расходятся, словно это живое существо, плоть которого пронзили ножом, и она разъезжается в разные стороны выпуская кровь. Яркие желто-оранжевые горячие лучи льются из дыр дождевых туч, озаряя землю.

Все запылало от света, лучи солнца освещали каждый метр земли изгоняя прочь эту предсмертную дождевую мглу, наполняя все и всех жизнью и бодростью.

 

 

Благородное одиночество.

Молодой человек, лет 25 - 27 медленно шел по улице большого города. Он был хорош собой, имел спортивное телосложение, но не отличался спортивными достижениями. С виду он был как все, как и любой другой человек, но те, кто знал его не могли сказать, что он такой как все. Он был особенным, в нем было что-то нестандартное, благородное, мужское. Он просто прогуливался по улицам мегаполиса после тяжелой умственной работы. Сотни цифр, букв, задач, все крутилось в его голове. Прогулка пусть и по шумному, каменному, бездушному городу помогала ему расслабиться и освежить его затухший от нескончаемой работы ум.

Спустя пару часов он зашел в свой любимый бар, где встретил привычную публику. Вот к нему подбежала милая девчонка, которая радостно и улыбчиво встретила его. В баре она находилась уже несколько часов, а значит неплохо выпила, что делало ее раскованной и пылкой.

- Ооо, это ты! Привееет!!! По бокальчику?

- Привет, Молли.

- Какой ты хмурый, все эти бумажки когда-нибудь тебя сделают засушливым сухарем, хотя ты и так уже не очень сочный.

Она ехидно рассмеялась. Он даже не бросил на нее взгляда.

- Выпить не помешает, но немного. Мне надо завтра быть в адеквате.

- Ооо, какая серьезность.

Он подошел к стойке бара. 

- Привет, как обычно?

- Да, только полегче.

- Нет проблем.

Бармен поставил перед ним бутылку английского сидра. Он сделал пару глотков, Молли продолжала вертеться вокруг него.

- Сегодня в магазине такой противный покупатель был, представляешь. Он говорил, что «чай на развес качественнее чем чай в пакетиках». А я думаю, вот ведь дурак, ведь с ним столько мороки, да еще и дороже, я лучше на эти деньги куплю себе платьице или колье, или выпью вечерком бокальчик виски или джина.

- Ага.

Тихо пробормотал себе под нос Генри, он считал ее дурой, впрочем, такие дуры менялись одна на другую каждую неделю, и он их просто не ненавидел.

Каждый вечер он мечтал о компании приятной, умной девушки, которая умеет пить и держать себя в руках. Но везде, всегда, ему встречались такие девушки, как Молли.

Он слушал ее болтовню пока пил свой сидр, ее слова летели мимо него, она была как сломанное радио, которое уже впору выбросить, ибо оно трещит так, что больше раздражает чем доставляет удовольствия, но все равно его включают, так для фона, чтобы хоть как-то занять мозги. Ведь мозгам всегда нужно над чем думать или чему противостоять.

Он вышел на улицу в странных раздумьях.

«Она конечно дура, но симпатичная, может с ней и стоит завести роман. Тогда она будет согревать меня вечерами, вдвоем веселее, да и будет хоть какая-то романтика в моей жизни. Но с другой стороны она такая дура. Ну кто считает, что любую царапину нужно еще больше разрезать чтобы вышла грязь, когда ее можно просто промыть? Нет! Она полная дура! Я лучше буду один, чем с дурой.»

И так тянулась неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом. Он работал, и вот он уже стал большим человеком. Но он по-прежнему приходил в пустой дом, ложился один в кровать. История не имеет счастливого конца, он стал одним из самых богатых, важных и влиятельных людей в стране, но умер одиноким, хотя всегда мечтал о подружке. Он не понял главного!

 

 Девушка.

Прекрасным осенним вечером известный миллиардер устроил, как и всегда свою вечеринку, на нее конечно же были приглашены те члены общества, которые или ни дня не работали и жили на состояние своих папаш, или же те, которые работали ежедневно как проклятые до третьего пота, пока спустя годы такого усердия не стали настолько богатыми, что одни только носки стоили как еда на целую неделю для обычной среднестатистической семьи.

Естественно почти все приходили с дамами, а те, кто были одни надеялись познакомится с такими же одинокими дамами, которые тоже пришли на балл с этой целью. Естественно визиты в такие места были не только для краткого суточного знакомства, которое заканчивалось почти всегда сексом и последующим исчезновением одного из партнеров, пока другой еще спал, ведь кто в такую рань не спит.

Шиком этой и других вечеринок такого рода были танцы, классические танцы, где мужчина должен был танцевать с девушкой, где она была больше чем просто самкой рода человеческого.

Мужчина в классическом английском смокинге из темно-зеленого бархата и лазурно-зеленых клетчатых брюках из шелка вошел в зал, в котором гости уже находились в приподнятом настроение, но не настолько сильном чтобы потерять голову. К нему сразу же подбежал официант в своем вычурном, смазливеньком костюмчике.

- Что будете пить, Сэр?

Спросил он своим весьма глубоким и приятным голосом, ему было лет 48. И если бы он был одет в хорошую одежду, то мог бы быть не хуже всех этих аристократишек.

- Виски со льдом. Виски шотландский!

- Да, сэр.

Он исчез в толпе. Герой сделал пару шагов, аккуратно пробравшись к столикам по краям. Как только он коснулся сиденья, вновь появился этот смазливый, с бокалом в руке. Он быстро поставил его на столик.

- Ваш виски, шотландский.

- Спасибо.

Пара глотков и наблюдение за происходящим бала, за людьми, кружащимися в танце.

- Неужели это ты?!

Перед ним стояла девушка в бордовом шелковом платье, которое оголяло плечо и спину, а у бедра была красивая врезная складка, оголявшую ногу, когда она делала шаг. Она была невероятна красива, грациозна и шикарна. Ее золотые локоны вились вокруг ее головы ложась на плечи. Изящные кисти рук, длинные пальцы, украшенные золотыми кольцами.

- Привет.

- Неужели, кто пожаловал. Вечно занятой красавчик, которого я никак не могу нигде поймать.

- Аха, ты тоже очень хороша собой.

- хмм

Она, улыбаясь своими красивыми губами, села рядом с ним, поставив бокал с мартини на столик.

- Все также шотландский виски?

Он слегка улыбнулся.

- Потанцуем?

Она слегка выставила вперед изящную ногу. Стопа, похожая на неповторимое произведение искусства великолепно располагалась в черной кожаной туфле на высоком каблуке. Острый нос был направлен в зал. Ее великолепные ноги были как колонны величайших дворцов. Даже лучше, ведь они были неповторимы, обвораживающие, притягивающие.

Он опустил свой взор на них и несколько мгновений не мог отвести от них взгляд.

- Я не смогу быстро танцевать. А ты любишь быстрый темп.

- Ничего, я буду аккуратен.

- Я тоже.

Он вопросительно посмотрел на нее.

- Постараюсь не испортить твой шикарный глассаж своими каблуками. Она слегка усмехнулась.

Они встали, ее кисть легла в его руку. Он не сжимал ее как другие мужчины, он создавал как бы подставку с бортиками, чтобы ей было максимально комфортно. Как только она коснулась его ладони он почувствовал ее нежную, шелковистую кожу. Шаг, другой, они пошли в танце. Вот круг за кругом. Его лицо должно было быть напротив ее, но она наклонила голову к его плечу и его лицо оказалось у ее шеи, которая плавно перетекала в грудь.

- Сделай это.

- Что?

- Ты знаешь, о чем я. Прошу тебя, мне это нужно. Я этого хочу также, как и ты.

Он аккуратно вывел ее из общего круга в угол, где никого не было, и никто их не видел. Затем он наклонил голову к ее груди и утонул в ней, она глубоко вздохнула и потом также выдохнула. Затем он плавно поднялся губами по ее шее, а затем они и вовсе сомкнулись, проскользили друг по друг раз, другой. Через секунду они вернулись в общий круг. Он плавно провел ее к столику, она села, сделала большой глоток мартини. Посмотрела вокруг. Только толпа мерзких, противных аристократишек.

Буквально в паре метров прыгала маленькая пухленькая девочка, с пухлыми щеками, шеей, животиком и распухшими кистями. Ее ресницы были накрашены черной тушью. А бело-желтые волосы, которые слегка закручивались по своей природе едва касались плеч, что делало ее еще отвратительней. Круглое, пухлое лицо от такой прически казалось еще пухлее и круглее. На ней была странная, мерзкая одежда. Она шла по залу крича какую-то бессмыслицу. Масса странных и непонятных звуков. Через секунду появилась ее мать, худая как палка, ее кожа была грязно-темного оттенка и уже морщинилась несмотря на ее 38 лет.

- Мне понравилось…

Оторвавшись от этого отвратительного зрелища, она хотела переключиться на приятную тему, обсудив ее с ним. Но произнеся эти слова она поняла, что не заметила, как он исчез.  На столике, уже был новый бокал мартини и пустой стакан из-под виски с запиской на нем.

«Спасибо за прекрасный вечер, оставайся такой же великолепной. Чарли отличная пара для тебя, и он отличный парень, дай ему шанс и убедишься в этом сама. Твой счет за весь вечер я оплатил».

Бумага была цвета слоновой кости, рифленая и приятная на ощупь.

Чарли был молодой франт, уже 2 года добивавшийся ее расположения, но всегда получавший хладный отказ.